Higinia: Блокадный дневник Лены Мухиной.

За две ночи прочитала блокадный дневник Лены Мухиной.

"«Милый мой, бесценный дневник! Только ты у меня и есть, мой единственный советчик. Тебе я поведываю все мои горести, заботы, печали. А от тебя прошу лишь одного: сохрани мою печальную историю на своих страницах, а потом, когда это будет нужно, расскажи обо всем моим родственникам, чтобы они все узнали, если они, конечно, этого пожелают»."

Эта книга произвела на меня колоссальное впечатление.

Я люблю военную литературу, но это что-то иное, это драма, со своей завязкой-развязкой, сюжетной линией и главными героями. Трагедия.

Лена Мухина - обычный подросток, который учится в школе, со всеми вытекающими. Как сдать алгебру? Успеет ли она выучить немецкий ко времени экзамена? И прочие заботы.

Но с 22 июня 1941 года вся страна принудительно будет изучать немецкий.

А свою любовь, одноклассника Вовку, меньше чем через год ей придется увидеть в состоянии крайнего изнеможения. В мае 1942 года он придет в стационар, при смерти, в надежде подкормиться.

В дневнике этом было множество загадок. Не понятно, кем точно являлись "Ака" и "Мама Лена", с которыми жила Лена Мухина. В дальнейшем биографию Лены изучили, и выяснилось, что родная мама заболела и вскоре умерла, поручив заботы своей сестре Елене, которую Мухина и называла "мама Лена". А Ака- это соседка, которую подселили к ним в коммунальную комнату, с которой они жили не как соседки, а как полноценная семья : в тяжелые блокадные времена делили пищу поровну, ходили по очереди за хлебом.

Мама Лена и Ака блокаду не пережили.

Лена осталась одна и в дневнике она напишет:

"«Когда я утром просыпаюсь, мне первое время никак не сообразить, что у меня действительно умерла мама»."

Её дневник - историческая реликвия. Там она пишет сводки с фронта, которые передавались по радио, стихи, песенки, блокадные слухи и, разумеется, свойственное всем блокадным дневникам, подробное описания пищи.

"Пришла домой и выпила две чашки горячего кипятка с хлебом со сливочным маслом. Говорят, нам скоро прибавят хлеба. Правда, немного, всего 25 грамм, да и то хорошо. Будем получать не 125 г, а 150 грамм.
Благодаря всем этим новшествам сразу и настроение поднялось, и жить стало лучше, стало веселей!"

"Я вчера принесла из школы горохового супа, добавила его водой, целую маленькую кастрюльку, прибавила ложку чайную пшена и накрошила немного мяса, и у меня получился прекрасный суп. Потом я в клей тоже накрошила мяса. У меня получились 3 тарелки студня. У меня есть еще на несколько раз гороха и пшена."

Эти записи выполняли психотерапевтическую функцию. Люди, писавшие в тяжелое блокадное время дневники, редко упоминали напрямую о чем-то ужасном. Они лишь поверхностно, или в пару слов затрагивали трагическое или шокирующее событие, а мы, читатели, в дальнейшем, на этих записках достраивали всю ту картину, которая так и не позволила найти в себе силы у писателя, чтобы донести до нас все подробности.

Так же и Лена лишь вскользь упомянет то, из чего им пришлось сделать тот вкусный мясной суп, «продливший Аке жизнь на неделю».

"«Спасибо нашему котоше. Он кормил нас 10 дней. Целую декаду мы только котом поддерживали свое существование»".

Тревожная обстановка, мрак, в котором люди пытались сохранить последнее человеческое, эта наивность, с которой пишет девочка, вера в лучшее, в светлый завтрашний день, поражают сейчас.

Она искренне удивлялась: "Я уже привыкла, но почему я с каждым днем все слабею и слабею. Неужели же человек не может жить на одном хлебе. Странно."

Она верила в наше государство: " Началось постепенное улучшение. Боже, как это досадно, что ни Ака, ни мама не дожили до этого времени. Скорей бы кончилась война.
Нет, не правы были те люди, которые говорили, что нашему правительству наплевать на нас, ленинградцев, что для них ничего не значит, что какими-нибудь 4— 5 тысячами ленинградцев станет меньше. Нет, я всегда знала, что это не так, что о ленинградцах правительство и сам товарищ Сталин помнят каждую минуту и стараются по мере возможности облегчить наше положение."

Её моральный настрой скачет на протяжении всего дневника. Безудержное отчаяние:

("Сегодня у меня на душе так тяжело, так тяжело. Сама не знаю почему, тоска меня грызет и гложет. Господи, кругом все чужие люди, чужие, все чужие и нет ни одного близкого. Все равнодушно проходят мимо, никто и знать меня не хочет. Никому нет до меня никакого дела. Вот весна наступила, вчера была первая гроза, и все идет своим чередом, и никто, кроме меня, не замечает, что мамы моей нет. Ее унесла с собой эта ужасная зима. Зима прошла, она вернется теперь не скоро, но мама не вернется ко мне никогда")

и бесконечная радость

("Какое счастье, какое счастье! Мне хочется кричать во все горло. Боже мой, какое счастье!")

одновременно умещается на страницах этого дневника.

Поразительно, на сколько сильны были духом люди, насколько мужественны и выносливы они были.

Подобная литература пробуждает во мне патриотизм и гордость за такую богатую историю нашей страны, за тех людей с насыщенным внутренним миром и огромным спектром качеств, коих сейчас нет ни в одном из нас. В самых тяжелых ситуациях нужно уметь держаться на плаву, не впадать в отчаяние. Лена Мухина учит нас этому.

"Милый мой дневничок, здравствуй, опять я обратилась к тебе. Мне сейчас очень хорошо, и от избытка приятных чувств пишу я эти строки.
Пусть война, пусть голод. Жизнь-то идет своим чередом. Все, что приходится переживать, все это временно. Не стоит унывать."